Виктор Бейлис – советский и российский филолог, этнограф-африканист, писатель и переводчик. Кандидат филологических наук. Окончил Институт восточных языков при МГУ имени М. В. Ломоносова. В 1970—1992 годах работал в ИНИОНе. С 1992 живёт в Германии, преподает во Франкфуртском университете. Наш корреспондент побеседовал с этим необычным человеком.
— Уважаемый Виктор, вы родились в эвакуации в Туркменистане, в 1943 году. И следующая строчка в вашей биографии: до 1961 года жил с родителями во Львове. Восполните, пожалуйста, этот пробел.
— Мои родители учились в Одесском университете и после войны были направлены во Львов. Тогда считалось, что это очень хорошее назначение. Но они еще до этого приезжали в Одессу, где отец узнал, что его родители погибли в газовой камере, что в начале их укрывали соседи, а потом кто-то из соседей и «стукнул» на них, указав на их еврейское происхождение. Отец узнал о том, кто «стукнул», потому что обнаружил украденные в квартире вещи. Потом отец какое-то время ходил по Одессе и искал работу. Он окончил истфак Одесского университета, а мама окончила медицинский институт и была биологом. Отец вначале работал в детских домах, что-то преподавал. Но потом вот удалось уехать во Львов, и я немножко помню, как это происходило, мне было около двух лет, и память что-то сохранила. Я помню, как мы толкались в очереди, пытались брать штурмом поезда, я сидел у кого-то на шее, главным образом – на бабушкиной, потому что родители таскали чемоданы. Помню какой-то пересадочный пункт, где я влюбился в свою сверстницу, тоже двухлетнюю, но она меня как-то обижала, и любовь не задалась, и кроме того, все равно мы уехали.
Приехали во Львов, где нам еще стреляли в спину, кроме того, там еще были бандеровцы, которые явно были неприветливы к приезжим и отец, когда ходил на работу через парк, то иногда возвращался поздно домой, с работы, и в него тоже иногда стреляли. Помню день, когда объявили о том, что убили Ярослава Галана – украинского писателя и убеждённого коммуниста, который жил ещё при Польше. Отец его знал, говорил, что это был весьма порядочный и честный человек. Но я пытался познакомиться с его творчеством, оно мне не понравилась. Я был в театре имени Заньковецкой на спектакль по его пьесе, по-моему, она называлась «Под золотым орлом». Кроме того, мне не нравилось название его памфлета о Папе – «Плюю на Папу» (Имелся в виду Папа Римский. Примечание автора.). Мне не нравилось, что можно на кого-то плевать, кто бы это ни был, я с детства понимал, что плеваться не следует, но, тем не менее, Галана зверски убили, и был найден убийца – молодой человек, Стахура, который зарубил его топором, об этом писали газеты, многие в это верили и ужасались, многие не верили, но говорили, что это – бандеровец. Мой отец был склонен думать, что это было дело рук службы госбезопасности, так, скорее всего, и было, потому что уж больно всё было расписано по их правилам, и, кроме того, он как коммунист, взращённый не в Советском Союзе, а в Польше, сохранял независимость и говорил не только против Папы, но и против местных властей, он был неугодный человек.
— Хорошо, давайте теперь с вами вернемся, почему вы решили заняться восточными языками?
— Да, я очень рано и много стал читать, и первая любовь моя действительно был Пушкин, а потом я полюбил Шекспира, не отменяя Пушкина, и от Шекспира я перешел к античной литературе, заинтересовался Древней Грецией и собирался поступать вначале поступать на античное отделение, но у меня не складывалось. Я от Греции перешел к Александру Македонскому, к его завоеваниям, заинтересовался эллинизмом (период в истории Средиземноморья, в первую очередь восточного, длившийся со времени смерти Александра Македонского (323 до н. э.) до окончательного установления римского господства на этих территориях, которое датируется обычно падением эллинистического Египта в 30 г. до н. э. Прим. автора), дошел до Индии и хотел быть индологом. Когда я поступал в Институт восточных языков в Москве, то хотел идти на Индийское отделение, но оказалось, что даже поступив, я не имею право выбрать то отделение, которое предпочитаю, а мной распорядились, иначе: меня послали на африканское отделение. Я некоторое время горевал, но потом заинтересовался Африкой, и меня прельстила идея культурного достоинства, и африканцы мне очень в этом помогли, ну, не собственно африканцы, а их культура и фольклор. Я занялся изучением африканским фольклором, потом я заинтересовался взаимоотношением нарождающейся литературы в Африке, и задумался над тем, каким образом фольклор может влиять на становление этой новой литературы. Ещё будучи студентом, я начал работать над книгой о Воле Шойинке, это – нигерийский писатель, который стал лауреатом Нобелевской премии. Моя книжка вышла как раз накануне того, когда он получил Нобелевскую премию, он приезжал в Москву. Шойинка знал обо мне как об авторе книги о нём и пришел ко мне в гости, была хорошая встреча, ради этого он отказался для того, чтобы встретиться со мной, от посещения оперы «Повесть о настоящем человеке». С ним еще встречался уже в Германии, во Франкфурте, он сюда приезжал.
— Виктор, вы с 1970 по 1992 год работали в ИНИОНе – институте научной информации по общественным наукам РАН. Расскажите, пожалуйста, об этом периоде вашей жизни.
— Да, после института меня никуда не распределили, я учился вначале в аспирантуре, я окончил аспирантуру, защитил диссертацию, но работы у меня не было, и это было очень нехорошее для еврейства время, меня не брали на работу, потому что начальство всегда интересовалось, не собираюсь ли я уехать заграницу, хотя я ещё тогда долго после этого не собирался никуда уезжать. И мне порекомендовали обратиться в ИНИОН, где директором был очень хороший человек, китаист, Делюсин (Лев Петрович Делюсин (16 ноября 1923 — 22 мая 2013) — советский и российский историк-китаевед. Прим. автора). Он никогда не считался с тем, еврей или не еврей, он принимал на работу, но евреи, которые хорошо к нему относились в благодарность за то, что он к ним хорошо относится, его «охраняли» от других евреев. Он взял меня на временную ставку, поэтому я работал, но каждые два месяца меня увольняли, как минимум, на две недели, потому что, если бы этот срок продолжился, то меня должны были бы взять на постоянную работу. Вот так два года я работал с перерывами, иногда довольно большими, но потом Делюсина, как человека строптивого и не подчиняющегося начальству, уволили, и директором стал Виноградов (Владимир Алексеевич Виноградов (2 июля 1921, Казань, АТССР, РСФСР — 27 декабря 2017, Москва, Россия) — советский и российский историк экономики, организатор науки. Прим. автора), который еще какое-то время меня промурыжил, и не хотел меня брать, но потом как-то задумался и сказал: «Либо надо его увольнять совсем, либо давайте оформлять». Меня взяли на работу, где я все это время и проработал.
— Как у вас появилась мысль эмигрировать?
— Я долго не хотел этого делать и до последнего момента сомневался в том, что я делаю верно. Сейчас я считаю, что сделал правильно, но тогда были сомнения. Оказалось, что моя сестра, с которой я был очень близок, вышла замуж в Англии в Лондоне и поступила на службу в Би-Би-си, где много лет там проработала. Родители, которых я очень любил, поехали в Лондон вместе с сестрой. Я решил, что не смогу туда ездить из Советского Союза, поэтому надо тоже предпринимать какие-то шаги, тем более, что я женился во второй раз, и у жены уже были родственники за границей. Она хотела уехать в Германию, и это нам удалось, мы долго ждали разрешения, там как-то наши документы потерялись, так что мы выехали через год после того, как родители уехали в Англию к сестре. Мы переехали в Германию, ну и теперь я просто радуюсь тому, что я это сделал тогда, потому что нынешней обстановки я бы не вынес, это уж точно!
— Теперь давайте поговорим о вашем литературном творчестве. Каким образом африканист стал писателем?
— Африканист-филолог и литературовед – с большой и трепетной любовью к литературе вообще и к русской литературе – в частности. Надо сказать, что мои первые опыты относятся еще к школьным временам, я всегда пытался что-то делать, но был к себе необычайно строг. Строже, чем все мои литературные судьи, которые потом появлялись. Я считал, что в русской литературе работать очень трудно, потому что соотнестись с высотой авторов, в ней существующих, очень трудно и почти невозможно, поэтому какое-то время я «придерживал» свои литературные страсти и позывы, но в какой-то момент мне вдруг стало не до этого, я решил, что мне хочется писать и я буду писать. Я стал писать, и как раз накануне моего отъезда из России вышла моя первая книга, она называлась «Реабилитация Фрейда», но там были еще и другие произведения – «Завтрак на пленэре», пьеса «Актеон». Она вышла в издательстве «Руслит», которое просуществовало несколько лет, успело издать две-три книжки, одна из них была моя. Потом я издавал еще книги у преемников этого издательства, затем я потерял связи с издательствами России и издал здесь свои четыре тома в издательстве «Ридеро». Там вышло почти все, что я написал, но и теперь я жду еще выхода одной книги. Ещё у меня одна книжка вышла в Америке, в переводе американского переводчика, и одна книжка в переводе на английский издана в Лондоне. Это – мой роман, который называется «Смерть прототипа или Портрет».
Беседовал Евгений Кудряц
«Русско-Немецкий Курьер», ноябрь-декабрь 2024 года
Полная версия интервью в видеоформате:
Сайт журналиста из ФРГ Евгения Кудряца 