Читатели среднего поколения и старше должны хорошо помнить одесскую комик-труппу «Маски-шоу» во главе с Георгием Делиевым. Один из ярких персонажей этого коллектива – Борис Барский, который запомнился по роли дедушки.
Он – поистине народный артист, и это высокое звание он заслужил задолго до того, как оно было присвоено этому замечательному человеку. Кроме того, Борис – поэт и драматург. Наш корреспондент побеседовал с легендарным «дедушкой», чтобы получше узнать основные вехи его биографии.
-Борис, я прочитал, что Вы в детстве отнюдь не были «белым и пушистым», однако Вы не создаёте впечатления хулигана и двоечника… За что Вас ругали, – за какие-то неблаговидные поступки?
— Я любил экспериментировать и легко поддавался дурному влиянию улицы. А все мои друзья были хулиганами, поэтому, когда они мне рассказывали о каком-либо научном эксперименте, я тут же его воплощал в действие. Например, я узнал, что если мокрой промокашкой обернуть цоколь лампочки и вкрутить лампочку в патрон, она некоторое время будет давать свет. Затем промокашка высыхает и свет гаснет. Вот я не поленился и прошелся по всем лампочкам в классе. Приходит учитель, спрашивает: «Почему вы сидите в темноте?» Включает свет, и свет, таки горит. Но не долго. А дальше электрик возится с розетками, включателями и выключателями и ничего не понимает. Или ещё мне рассказали: если циркулем легонько шлёпнуть по лампочке, то в ней появится дырочка, из которой постепенно улетучится весь газ, при этом лампочка цела, но, опять же — не горит.
А еще на школьных каникулах родители меня отправляли в пионерские лагеря. В одном из них у меня даже появилось прозвище «Помазанник Божий» Зубной пастой ночью я перемазал весь наш отряд. Если по правде – всех девчонок. Потом паста кончилась, но под руку попался флакончик с зелёнкой. Я нагрёл её подмышкой до температуры человеческого тела. Потом, уже на улице увидел, что окно у директора лагеря открыто. И спит он прямо под окном. Ну, я ему легонечко помазал лысину зелёнкой. А, в те годы фильм был популярный – «Фантомас» На следующее утро была линейка, и директору пришлось надеть шляпу, – он очень долго оттирал голову, но так до конца не оттёр! Но меня никто из друзей не выдал, а сам я тоже не признался!
— Но в более зрелом возрасте вам это всё пригодилось! Вы окончили факультет атомной энергетики Одесского политехнического института, после чего три года работали в Центре стандартизации и метрологии. Честно говоря, я плохо представляю Вас в этой роли. Как Вы из атомщика-энергетика стали артистом-комиком?
— На первом курсе института я пошёл в студию пантомимы, потому что там было много стройных девушек и репетировали они все в лосинах. Это такие непрозрачные колготки. А для молодого человека это зрелище было очень увлекательным! Как известно, девушки – двигатель прогресса, и тогда в группе занималось 13-14 девочек и 2-3 пацана, поэтому я там был, как розовый пони на радужной лужайке. Короче, увлекся я пантомимой сильно. Да и после института старался не пропускать ни одной репетиции. Кстати, тогда меня заметил и пригласил в свой коллектив Александр Жеромский (Александр Жеромский – известный советский мим и режиссёр. Был руководителем ансамбля пантомимы, который затем трансформировался в «Театр эксцентрики». Прим. автора)
В то время мы много и плотно общались со всеми мимами Советского Союза: Игорь Малахов ездил к Мацкявичусу (Гедрюс Мацкявичус – литовский театральный режиссёр. Основоположник направления сценического искусства – пластической драмы. Создатель «Театра пластической драмы». Прим. автора) Георгий Делиев окончил Лицедей- лицей в Питере, тогда еще Ленинграде, у Славы Полунина. А меня, как я уже сказал, пригласит Жеромский. Я приехал в Москву. В Россконцерте меня отсмотрели и утвердили актером оригинального жанра с окладом в 80 рублей и местом в общежитии. Но я-то, как в анекдоте, рассчитывал на трёхкомнатную квартиру на Тверской и зарплату 400 рублей.
— Напомните его, пожалуйста, для наших читателей..
— Старый, хорошо потрёпанный жизнью, столичный актёр решил переехать в провинцию, чтобы служить в местном театре. Он выдвинул требования: 5000 рублей жалования, апартаменты и извозчика в театр и обратно. Вместо этого ему предложили 1000 рублей, «клоповник» и чтобы он ходил в театр и обратно пешком. «Согласен!», – вальяжно сказал актёр.
А мне тут предлагают – всего 80 рублей! Короче, как говорил герой одного популярного фильма: «Для Атоса это было слишком много, а для графа де Ляфер – очень мало!». Да у меня, на тот момент, было уже двое детей, поэтому я, в отличие от актёра из анекдота, отказался.
Но в 1984 году у нашей одесской «Фабрики звёзд» в лице Валентины Михайловны Прокопенко – методиста – организатора культурно-просветительской работы высшей категории, театрального режиссёра, на тот момент возглавлявшей концертный отдел Одесской областной филармонии, появилась идея создать коллектив мимов. Вот с этого всё и началось: мы пришли в филармонию. Вначале должны были работать с музыкальным ансамблем «Скифы», но буквально через две недели ансамбль разругался и разбежался. А через месяц мы уже сделали свою концертную программу, которую показали в Доме актёра. Директором филармонии тогда был Анатолий Александрович Зубовский, он посмотрел и спросил: А зачем вам ансамбль? Вы можете и сами, так сказать без ансамбля… Кстати, когда мы были на гастролях в Израиле, по-моему, в Ашдоде, он приходил к нам на концерт. Тогда, на том концерте мы увидели его в зале, пригласили на сцену и объяснили зрителям, что он – наш «крёстный отец» в искусстве. Зал аплодировал стоя …
-У Вас есть и режиссёрское образование: в 1992 году Вы окончили ГИТИС по специальности режиссура эстрады и массовых представлений. Что оно Вам дало, ведь Вы там учились в довольно зрелом возрасте?
— Говорят, что умный всю жизнь учится, дурак – учит. Мы вместе с Делиевым учились в мастерской Андрея Николаевича Николаева – великого клоуна Андрюши, профессора ГИТИСа, у которого в своё время училась Алла Пугачёва. А вместе с нами занимался Саша Буйнов. Это была хорошая школа. На первых экзаменах мы сдавали пантомиму и клоунаду, как актёрское мастерство и сразу же получили по пятёрке, потому что мы – талантливые. На следующей сессии Андрей Николаевич нам сказал: «То, что вы умеете делать, от вас никуда не уйдет. Теперь вы будете опереточными артистами!». Дальше пошло и поехало. Вот мы уже солисты оперы, потом драматические артисты. Каждую сессию он нам открывал всё новые и новые «горизонты». Всё это помогло нам раздвинуть рамки. Отсюда и разноплановость нашего творчества. На сегодняшний день в нашем репертуаре порядка десяти авторских спектаклей. Абсолютно разные: от абсурдистской и психоделической комедии «Ночная симфония» – до моих поэтических комедий и буффонадных спектаклей «Ромео и Джульетта», «Отелло», «Орфей и Эвридика», «Моцарт и Сальери»…
— Как же Вы решили «замахнуться на Вильяма нашего – Шекспира»? Это, согласитесь, – смелый шаг!
— Согласитесь и вы, что «Ромео и Джульетту» написал не Уильям Шекспир, т.к. этот сюжет был известен ещё за 200 лет до него. У меня очень большая библиотека, я всегда увлекался книгами. Помните, как в советские времена мы собирали макулатуру и получали за это хорошие книжки. Во время гастролей, куда бы мы ни приехали – первым делом бежали в книжные магазины. Перестройка, Гласность и для нас открылись такие имена, как Андрей Платонов и Леонид Андреев, стихи ОБЭРИУТИТов. Каждые гастроли приносили 10-12 книг. А у нас вечные перевесы в самолётах, но не из-за реквизита, из-за книг.
И вот, глядя на эти аккуратно собранные на полках книги, я подумал: «Почему „Ромео и Джульетта“ – трагедия? Ведь любовь убить невозможно и нереально: она всегда существовала за тысячелетия до нас. И существовать она будет вечно!». Я решил сделать из этого комедию. Если мой вариант «Ромео и Джульетты» проживёт после меня ещё лет 400-500, как у Шекспира, то значит и я – гений!
-Кроме этого, Вы ещё являетесь и автором восьми поэтических сборников. Вы начали писать стихи в юношеском возрасте? Как вообще Вы стали поэтом?
— Я им не становился. Почему-то все мои друзья, клоуны говорят мне, что я – поэт. Я отшучиваюсь, говорю им, что я – не поэт, я – клоун. Они тоже шутят: да, какой из тебя клоун? Ты – поэт! Зато поэтов переубеждать не надо. Все они хором твердят, что я никакой не поэт, что я – клоун. Наверное, это – хобби. Первые рифмы родились во время первой влюбленности. Девочки в школе всегда делали подарки мальчикам к 23-му февраля. Я мечтал, что в тот день, девочка, которая мне очень – очень нравилась, подарит мне пистолет. А она подарила мне маленький макет крейсера «Аврора», который на фиг мне не был нужен! Мне стало так обидно. Как она могла так подло со мной поступить? Тогда я написал какое-то ироничное стихотворение. С этого всё и пошло…
-Как Вы думаете, сейчас стало сложнее смешить публику, чем, например, 30 лет назад? Юмор как-то изменился за это время?
— Темы, на которые мы шутим, – вечные, мы не пытаемся шутить на темы политики, потому что это – сиюминутно: политик пришёл, затем – ушёл, и уже через полгода о нём никто и не вспомнит! На вечные темы шутить несложно, а сейчас нам стало даже немного легче, ведь при всём негативе, который сегодня льется с экрана телевизора и происходит в стране, люди вдруг потянулись в театр. Самый большой комплимент для актёра, когда к тебе сзади подходит зритель и незаметно дотрагивается. Определяя, таким образом, живой ты или инопланетянин, какой-то! (Смеётся). А сейчас стало много подходить людей – беженцев или тех, кто воевал. Они говорят: «Большое спасибо! За последние полтора-два месяца мы впервые на вашем спектакле улыбнулись!». И это – чудо, которое происходит! Наверно, всё-таки смех лечит…
— Большое спасибо, Борис, за этот интересный разговор!
«Немецко-русский курьер», февраль-март 2021 года
Беседовал Евгений Кудряц
Сайт журналиста из ФРГ Евгения Кудряца 