Многие наши читатели знают сестёр-близнецов Татьяну и Ольгу Арнтгольц. Они родились в семье актёров Калининградского областного драматического театра: заслуженного артиста Российской Федерации Альберта Арнтгольца и артистки Валентины Галич. Татьяна и Ольга продолжили артистическую династию. Сегодня Ольга Арнтгольц – гостья нашего журнала.
— Уважаемая Ольга, наш разговор я бы хотел начать с происхождения Вашей фамилии.
— Это – долгая история, связанная с нашим происхождением: что, как, когда и откуда. Потом нам в этом плане очень помог Первый канал российского телевидения. Была такая передача «Моя родословная», и, благодаря этой программе, мы много узнали и поняли. Арнтгольц – польско-немецкая фамилия, которая передалась мне по линии дедушки – папиного папы. Если вкратце, то так бы я могла ответить на Ваш вопрос.
— Ваши родители – артисты, расскажите, пожалуйста, немного о них.
— Папа – родом из Питера, а мама – из Ростова, она заканчивала театральный институт, потом по распределение оказалась в театре в Вышнем Волочке, а затем перераспределилась в Калининград и долго проработала в Калининградском областном драматическом театре, после чего ушла на пенсию. Папа в плане профессии – отчасти самородок, потому что у него нет актёрского образования, он – военный моряк и служил на Дальнем Востоке, всегда увлекался театром, так как его мама – моя бабушка Антонина Алексеевна. Несмотря на то, что она была спортсменкой и очень много занималась спортом, играя за хоккейную команду «Динамо», бабушка всегда была большой театралкой и любила театр, балет. Папина семья – очень интеллигентная и обожала культуру, поэтому папа как-то к этому пришёл, и однажды попав на балет, тоже полюбил театр. Потом его пригласили в любительский театр, а затем – в профессиональный, и он работал во многих городах. В итоге остановился на Калининграде, где и встретил мою маму.
— Вас сестрой назвали в честь пушкинских героинь из «Евгения Онегина». Это – правда?
— Да, так и есть: «Евгений Онегин» – любимый роман и настольная книга моей бабушки, поэтому родители решили, если у них родится девочка, то её назовут Ольгой, потому что бабушкину сестру звали Ольга. Она была умницей и красавицей, но погибла, так что бабушка очень хотела, чтоб её внучку назвали именно этим именем. Когда же родились две девочки, то их решили назвать, как в «Евгении Онегине» – Татьяной и Ольгой. Вот, собственно, и вся история.
— А Вы чем-то похожи на Ольгу Ларину?
— Нет, я, наверно, в данном смысле – Татьяна. Я однозначно – не Ольга, так же, как и моя сестра.
— Вы с Таней очень похожи? Считается, что между близнецами существует какая-то особенная связь.
— Кто-то говорит, что мы с Татьяной очень похожи, кто-то – наоборот, что совсем не похожи, наверное, людям со стороны виднее, но нас до сих пор путают, поэтому внешне мы походи. Что касается какой-то особой связи, то мне кажется, что всё это – выдумки.
— В детстве у вас было соперничество и ревность?
— У близнецов и двойняшек всё это бывает очень по-разному, но у нас такого никогда не было, ни в детстве, ни в юности, ни сейчас. Я вообще не понимаю, как это может быть, когда это самый близкий человек и он – это практически ты, который так же мыслит.
— Существует миф о том, что близнецов всегда одинаково одевают, чтоб у них не возникало никаких вопросов. Это правда?
— До какого-то возраста нас с Таней действительно одинаково одевали и даже дарили одинаковые подарки, но мне кажется, что это – нормально. Даже если у детей есть небольшая разница в возрасте, то им тоже дарят одинаковые подарки, чтоб не возникало вопросов о том, почему мне, к примеру, подарили куклу, а сестре – что-то другое. Но потом, когда близнецы уже вырастают, во всяком случае, так было у нас, и появляется какая-то осознанность, особенно в подростковом возрасте, то уже не хочется привлекать к себе внимание, потому что одинаковая одежда всегда вызывает дополнительной интерес.
— Это правда, что вы сначала хотели стать журналисткой?
— Мы с сестрой хотели стать спортивными журналистами, потому что очень в юности много занимались спортом, потому что у нас с профессиональным спортом по разным причинам как-то не сложилось. Я и Таня занимались большим теннисом и лёгкой атлетикой, плаваньем и даже пятиборьем, но из-за того, что родители часто и подолгу уезжали на гастроли, мы не могли профессионально заниматься спортом, а может быть у нас просто не было ярого интереса, чтоб им активно заниматься. Однако интерес к миру спорта всегда был и остался, поэтому мы думали, что пойдём по этой «дорожке», — близкой к спорту, но в качестве журналистов. А в десятом классе всё поменялось, мы учились в специальном лицее, и у нас был театральный класс, и именно всё так перевернулось в сторону актёрской специальности, которой мы захотели заниматься профессионально, сначала учиться, а потом – работать.
— Я знаю, что Вы поехали поступать в Москву, потому что бредили столицей. Сложно было поступать в театральный ВУЗ?
— Во-первых, мы никогда не бредили Москвой, потому что мы знали, что нас сестрой берут в Воронежскую академию театральных искусств, к нам приехал её ректор, который видел наш школьный выпускной спектакль, так что мы знали, что уже туда практически зачислены. Идея поехать в Москву возникла совершенно внезапно, и мы туда совсем не собирались ехать, нам родители всегда говорили о том, что «там своих хватает и нечего туда ехать, потому что вряд ли что-то из этого получится». Но потом их мнение изменилось, и они сказали: «А почему бы вам и не попробовать?». И только уже потом пришло осознание того, что мы едем в Москву поступать и подаём документы сразу в пять ВУЗов, и есть вероятность того, что мы поступим. Во-вторых, ещё до приезда в столицу появилось такое желание учиться, но в Москву мы приехали очень хорошо подготовленными нашими замечательными педагогами. У нас была отличная программа, поэтому мы сразу же без всяких проблем поступили, и нас без экзаменов зачислили на курс в Щепкинское театральное училище, хотя мы неплохо показались и в других театральных ВУЗах Москвы.
— Почему ваш выбор пал именно на театральное училище имени Щепкина?
— Это был ВУЗ, куда нас приняли без всяких экзаменов, потому что наш будущий художественный руководитель сказал, что берёт нас без прохождения трёх туров, как это обычно бывает при поступлении, поэтому всё так и сложилось, и я думаю, что правильно сложилось, потому что всё, что ни делается – всё к лучшему. Мы с Таней провели четыре года в Щепкинском училище – старейшем театральном учебной заведении.
— Я знаю, что между Щукинским и Щепкинским театральным училищем существует некая конкуренция. Вы с этим сталкивались? Или это тоже – миф о разных театральных школах и направлениях?
— Вахтанговская школа, на которой базируется преподавание в Щукинском училище, немного отличается от нашей «щепкинской» и МХАТовской школы, поэтому тот, кто планирует работать во МХАТе, поступает, например, в Школу-студию МХАТ, но он может туда и не поступить или кто-то стремиться в ГИТИС, а затем поступает в «Щепку», так что, по большому счёту, разницы, где учиться, вообще нет.
— В одном из интервью Вы говорили о том, что в театре, в отличие от кино, ты находишься «здесь и сейчас», потому в кино можно сделать несколько дублей и монтаж, а в театре нет возможности сделать ещё один дубль. Это – большое подспорье для актёра, что у него кроме кино есть ещё и театральный опыт? Я правильно понял Вашу мысль?
— Конечно, кино и театр – это совершенно разные вещи, и я считаю, что театр – это фундамент, а ни коем случае – не подспорье для артиста, на котором актёр держится и растёт, потому что без театра вообще невозможно овладеть актёрской профессией, и, не выходя на театральную сцену, нельзя стать артистом. А в кино можно попасть и там сниматься, потому что в кинематографе – очень много техники, так как кино – это режиссёрское искусство, где есть, как Вы правильно отметили, монтаж, музыка, есть дубли и короткие кусочки и оператор, – очень многие составляющие. Театральный спектакль – это полноценная история от начала и до конца, и в институте нас учат тому, как сыграть всю эту историю, чтобы выдержать в эмоциональном ключе и на высоком техническом уровне. Если театра нет, то мне кажется, что артист останавливается в своём развитии, потому что театр – это физический, эмоциональный и голосовой тренинг. Кино и театр – очень разные, но прекрасные вещи!
— Но именно благодаря кино и ТВ актёров больше узнают.
— У каждого – свои задачи: кто-то хочет действительно заниматься профессией, а кто-то просто стремится сниматься в кино, сейчас таких очень много, и им, наверное, больше ничего не интересно
— Я так понял, что Вы – не большой любитель Интернета в плане социальных сетей: Инстаграма и т.п. С чего это связано?
— Во-первых, я не всех хочу пускать с вой дом. Во-вторых, у меня есть более важные вещи, чем фотографировать, комментировать и писать, потому что на это уходит уйма времени, так что я могу его потратить на что-то полезное, хотя, наверное, с этим можно и поспорить. Сейчас – такое время, когда всё это – очень популярно и, возможно, даже нужно в нашей профессии. Не исключено, что постепенно я к этому тоже приду, хотя может быть уже станет поздно, но на данный момент у меня есть масса других интересных занятий, а не сидеть в телефоне, что-то бесконечно фотографировать и выставлять. Мне это неинтересно и скучно!
— А Вам пишут какие-то поклонники, есть какие-то отзывы на ваши актёрские работы, существует какое-то общение?
— Я не могу это назвать общением, но я, к примеру, могу кого-то поблагодарить за его отзыв, но вести переговоры или беседы – нет, я этого не делаю. У каждого это происходит по-разному, поэтому я никого и не осуждаю: право каждого делать то, что он хочет. Мы – свободные люди, поэтому кто-то делает так, а кто-то – по-другому, меня это никак не бесит и не раздражает.
— Некоторые люди в сети создают клоны знаменитостей. Мне кажется, что это – некая патология, когда пользователи выдают себя за звёзд и начинают играть в эту опасную игру. Как Вы к этому относитесь?
— Я не знаю, я с этими людьми не сталкивалась, но, наверное, если ты себя не можешь в чём-то найти, то происходят подобные вещи, но я никогда в это не углублялась и считаю, что это – дело каждого, поэтому я к данному явлению отношусь спокойно.
— В последнее время к жизни звёзд приковано пристальное внимание, и здесь есть перегибы, когда переходятся все границы и вся жизнь знаменитостей видна, как на ладони. Вы считаете, что лучше больше закрытости, чем открытости?
— Я так не считаю, а так живу: это – моя жизнь, и я не пускаю к себе домой посторонних людей, поэтому почему я это должна делать с тех же соцсетях, зачем? Мне это доставляет дискомфорт. Кому-то это хочется делать, а мне – нет.
— Так я же Вас в этом не упрекаю, и Вам не нужно оправдываться!
— Нет, дело в том, что я очень часто слышу в свой адрес такие слова, что я должна что-то делать, а живу так привыкла и как я хочу, и «отрываю дверь» настолько, насколько я хочу. У меня – такая позиция.
— Ваша позиция вызывает у меня большое уважение, а чем она вызвана?
— Вы знаете, иногда журналисты просят меня прокомментировать событие в моей жизни. Мне говорят: «Вы должны прокомментировать», а отвечаю: «Я вам ничего не должна, а должна своим близким людям, которые находятся у меня в квартире».
— Несмотря на Вашу закрытость, какая-то информация о Вас всё же «просачивается». У Вас – две детей: дочь Анна и сын Аким. Отличается ли в Вашем случае воспитание мальчика от девочки?
— Я считаю, что самое главное – это любовь к детям, независимо от из пола. Девочки и мальчики – разные «вселенные», и всё, что нужно для них делать, это – очень сильно их любить, чтобы они это знали, а что будет дальше – известно только одному богу. Мы можем им помогать и их сопровождать и беречь, а как будет дальше, они будут решать сами, я это и стараясь делать – холить и лелеять!
Беседовал Евгений Кудряц
«Немецко-русский курьер» февраль-март 2020-го года
Сайт журналиста из ФРГ Евгения Кудряца 